Раздолбаи космоса, или Гений кувалды - Страница 73

– Обойдем-ка сторонкой… – сказала она недоуменно уставившемуся Телескопу.

Они взяли на две опоры левее и прошли по краю площади с пятиэтажкой. Льдистое покрытие отливало привычными глазу слюдяными тонами. Серой коробкой из-под обуви маячила вдали «конура». Свернув в проулок между складчатых бледно-золотистых громад, Лика вновь обрела хорошее настроение и, когда им попался навстречу смешной косолапый Никита Кляпов, остановилась и заговорила первой.

– Добрый день, Никита, – приветливо сказала она. – Ну что? Кончился террор?

Он вскинул вечно опущенную голову и уставился сначала на нее, потом – на важного Телескопа, прижимающего к груди какой-то сверток. Снова повернулся к хозяйке и, понятное дело, залюбовался. Лика была хороша. Сандалии с перекрещивающимися на щиколотках плетеными ремешками, серебряный балахончик, на шее – проводок, хитро оплетающий три хрустальные, стреляющие искрами пирамидки.

– Добрый день, Лика… Вы имеете в виду…

– Да вот то, что творилось… Кажется, унялся наш скандалист.

Лицо Никиты стало вдруг по-детски беззащитным, близко посаженные глаза поехали куда-то в сторону.

– Я слышал, у вас с ним… размолвка… Лика рассмеялась. Что ни говори, а забавный человечек был этот Кляпов.

– Вы мягко выражаетесь, Никита. Ушла я от него. Понимаете? Ушла.

– Что вы говорите… – пробормотал он и пригорюнился окончательно.

– Да бросьте вы, Никита. Трагедии в этом уже никакой нет. Кончилась трагедия.

Он растерянно оглаживал переносицу, снова, наверное, затосковав по очкам, которые можно было в любой момент снять и протереть, собираясь с мыслями.

– Вот и от меня тоже… – грустно сообщил он ни с того ни с сего. – Ушла…

Заждавшийся Телескоп присел на корточки и сердито чирикнул что-то непонятное. Не иначе – на родном наречии.

– Вы были женаты? – поражение спросила Лика, тшетно пытаясь представить себе женщину, согласившуюся выйти замуж за Никиту Кляпова.

– Да… – вздохнул он, зачем-то осматривая кончик своего ломика. – Сказала, что я гублю не только себя, но и всю семью… Понимаете, у меня были неприятности… Как бы это выразиться?.. Политического характера…

– У вас?!

Диссидентов Лика представляла как-то, знаете, по-другому.

– Да, – смущенно улыбаясь, признался Никита. – Хотя сам я – ни сном ни духом… Просто работал в обществе книголюбов, заведовал, как ни странно, клубами… И вот организовали там один такой клуб… Честно сказать, я так до сих пор и не понял, что они, собственно, натворили, но шум был большой. Председателя общества выгнали из партии, меня, естественно, уволили – ну и жена… испугалась, короче…

– Йест! – пронзительно предупредил Телескоп.

Оба обернулись. Действительно, в трех шагах от них стоял жилистый сухощавый Крест и с ленивой усмешкой оглядывал Никиту.

– Начальнице! – издевательски-вежливо осклабился он, отпуская полупоклон в сторону Лики, после чего вновь повернулся к Кляпову. – Ты! Трекало! Слазь с метлы! Там у тебя широкий фронт работ.

И Лика увидела, как Никита (пусть смешной, но все же культурный, интеллигентный человек) на глазах увядает, опадает… Вот он поглядел на нее виновато, ссутулился – и побрел прочь. Лика растерянно смотрела ему вслед. Как-то так вышло, что из ее жизненного опыта напрочь выпала знакомая многим девушкам ситуация; любезничаешь, скажем, с молоденьким солдатиком – и тут подходит старший по званию.

– Никита!

Он остановился.

– Что вы ему позволяете! Как же так можно? Перегнул палку Крест, ох перегнул… Не учел, что Никита – из тех людей, вытирать об которых ноги можно до бесконечности. Если наедине. Но при свидетелях-то зачем?..

Секунду сутулая спина под белой складчатой простынкой была неподвижна. Потом вдруг судорожно передернулась, и Никита Кляпов медленно повернулся к Кресту. Вперив в уголовника совершенно безумный взор, он отцепил от пояса авоську с тремя капсулами и шваркнул оземь. Стискивая ломик, шагнул вперед, и губы его шевелились, словно Никита затверживал на память какую-то стихотворную строфу

– Ты! Ерш опомоенный! – пронзительным, срывающимся на фальцет голосом выкрикнул он, глядя Кресту в глаза – Гуливаном? Горлохватом набушмачился? Осину – не гну! Устриг?

Оцепенела не только Лика – оцепенел и Крест. Повторялась история с Валаамовой ослицей. Во всяком случае, Никита Кляпов, внезапно заговоривший по-свойски, представлял собой не меньшее чудо.

Но Никита, увы, непредумышленно повторил при этом ошибку самого Креста. Такие слова следовало произносить с глазу на глаз, но уж никак не в присутствии Лики.

Опомнясь, Крест с искаженным лицом шагнул навстречу и вырвал ломик из рук Никиты. Из-за дальней опоры немедленно вылетела зловещая торпеда надзорки. И тут в игру вмешалось еще одно действующее лицо.

– Йоц Йоц! – Взъерошив от восторга седую шерстку, Телескоп запрыгал вокруг Креста, одной лапкой прижимая к груди пакет, а другой (чтобы уточнить, кого именно здесь зовут ершом) тыча в онемевшего от злобы уголовника

По гроб жизни должен быть Никита Кляпов благодарен Телескопу за безумный этот поступок. Ломик свистнул и с хрустом опустился на непрочный череп зверька. Вместо того чтобы опуститься на столь же непрочный череп самого Никиты.

Запоздало треснул неслыханной силы разряд. Никиту отшвырнуло. Крест подпрыгнул, выронил ломик и упал, как бы сразу прилипнув всем телом к стеклистому покрытию. Даже попятившаяся Лика, которую от места щелчка отделяло несколько шагов, – и га ощутила, как волосы ее шевельнулись и затрещали.